Вербицкая обвиняется в превышении должностных полномочий и даче заведомо ложных показаний. По версии следствия, замминистра поручила внести изменения в конкурсную документацию в пользу поставщика питания больным Республиканской больницы №2. Уголовное дело было возбуждено в апреле 2019 года следственным управлением МУ МВД России «Якутское». Вербицкая была отстранена от должности на время следственных мероприятий. Они длились больше года. Дело было направлено в суд в августе этого года.
— Каким получился для вас этот год?
— Год прошел в ожидании. Я каждый день надеялась, что еще немного и я выйду на работу. Потому что я понимала, что вины моей нет. Каждый день надеялась, что дело закроют. Но, к сожалению, этого не произошло.
С другой стороны, были и положительные моменты — я занялась своим здоровьем. Эта ситуация усугубила имеющиеся проблемы с сердцем. Всегда думала про себя, как о человеке, который может четко совладать с собой. Но какая-то непонятная подкорка: то ли обида, то ли недопонимание, когда я даже себе не могу объяснить причину произошедшего — подорвала меня серьезно. Благодаря врачам стабилизировала свое состояние.
Следствие длилось 17 месяцев, из них около четырех я находилась в больнице. В остальное время проводились следственные мероприятия: очные ставки, допросы.
— Правильно понимаю, что дело строилось на заявлении бывшего руководителя РБ №2 Бориса Андреева?
— Трудно сказать, на чем оно строилось. Действительно, Борис Витальевич тот человек, который был на очной ставке, и из уст которого шла информация о том, что ему были даны какие-то поручения.
Но такие поручения, которые он озвучивает, а именно внести изменения в техзадания, однозначно не давались.
— Кроме его заявления есть другие доказательства вашей вины?
— Вся проблема и в том, что их нет. Суд вернул дело с четкой формулировкой, что доказательств вины в деле не существуют. Их нет. Рассматривать дело, не понимая, в чем человек виноват, какую вину ему вменяют, действительно, невозможно. Суд так и определил.
Мой адвокат Ольга Геннадьевна Мамаева в своем выступлении упомянула об оправдательном приговоре. Суд дал понять, что невозможно оправдать человека, вина которого неясна.
— Вы, конечно, помните, что заявление Андреева легли в основу уголовного производства в отношении бывшего министра здравоохранения Вячеслава Александрова, которого позже оправдали?
— Да. Есть у него такое … Я даже не знаю, как охарактеризовать это. Но, к сожалению, этот человек от медицины сыграл при содействии правоохранительных органов определенную роль в судьбе Вячеслава Лаврентьевича, в моей — тоже.
— А чем это объясняется? Почему он так делает?
— Трудно сказать. Честно говоря, я не знаю. И Вячеслав Лаврентьевич, и я ценили Бориса Витальевича как сильного руководителя. Это человек, который в свое время организовал санитарную авиацию, внес большой вклад в ее развитие. Это человек, который внес большую лепту и продолжил дело Вячеслава Лаврентьевича в РБ №2. Это медик и организатор, который в свое время был уважаем, с него брали пример главные врачи. Что касается моральных качеств, наверное, сложно что-либо сказать. Только он может ответить на вопрос, в чем причина этой ситуации, что произошло.
Что касается его обиды из-за увольнения, я считаю, что он ситуацию не оценил здраво, не оценил так, как ее надо было оценить любому руководителю. Мы должны понимать, что наступает период, когда мы должны встать и уйти.
Я сама написала заявление об уходе этим летом, когда стало понятно, что Минздраву нужно найти другого человека, который займет мою должность и начнет организовывать медпомощь. Пока шло следствие, люди верили и ждали, что оно закончится в скором времени, и я выйду на работу.
— В апреле прошлого года вы говорили, что дело было возбуждено с целью убрать вас с поста. Вы до сих пор так считаете?
— Нет. Прошло время, и стало понятно, что это не так. Конечно, я до сих пор не знаю, с какой целью было возбуждено дело. У меня есть догадки, есть вещи, которые уже были озвучены в СМИ. Но это только предположения. Для меня было бы даже лучше, если бы причиной возбуждения дела стало чье-то желание убрать меня с поста. Сегодня, видите, эта версия не подтвердилась. Значит существует другая, о которой мы пока не знаем.
— При этом вы заявили, что к возбуждению уголовного дела прямое отношение имеет зампрокурора республики Айдар Иванов. Что происходило с вашим делом после этого заявления? Поступали ли угрозы?
— Никаких угроз не поступало, никакой реакции не последовало. Дело как вели, так и продолжали вести. Искали, допрашивали людей.
Были случаи, когда склоняли дать показания, чтобы признать наличие ущерба из-за моих действий. Кто-то согласился на эти предложения, кто-то нет.
— В комментариях в соцсетях люди писали, что ваша дочь работает в прокуратуре. Не было ли у нее проблем после вашего заявления?
— Именно связанных с моим заявлением не было.
В мае 2019 года Людмила Вербицкая заявила СМИ, что уголовное дело в отношении нее возбуждено по инициативе зампрокурора Айдара Иванова. В ответ Иванов в интервью газете «Якутия», которое было растиражировано и другими изданиями, сказал, что не знаком с Вербицкой, а заявление назвал информационным вбросом и способом адвокатской защиты. «Вообще ни прокурор, ни какое-либо другое должностное лицо правоохранительных органов, не может по своей прихоти дать указание на возбуждение уголовного дела в отношении кого-либо», — сказал на тот момент и.о. прокурора Якутии Иванов.
— Не грустно, что ваша многолетняя работа завершилась так печально?
— Нет. Было время, когда я сидела дома и гоняла мысли по кругу, что могла просто начать плакать. Сейчас я абсолютно спокойно переношу ситуацию. Понимаю, что дело не во мне, а дело в самом случае.
Получается, что можно завести уголовное дело абсолютно на пустом месте и допустить мысль, что госслужащие, а я была замминистра 16 лет, работают плохо, что они нечестны, что они воровали.
Ведь когда такое происходит, люди зачастую не знают и не понимают, на какой почве обвиняют чиновников, с чем мы сталкиваемся. А как это объяснить всем?
Что со мной произошло, это частная ситуация. Дело меня не очернило, вынесенное на днях постановление это доказывает. Страшен сам факт, что кто-то может завести уголовное дело беспочвенно. Я и сейчас не знаю, как дело пойдет дальше.
Все это время мне помогала всесторонняя поддержка. Совершенно незнакомые люди на улице, в магазине подходили, обнимали, говорили: «Держитесь!» Не говоря уже о моих родных, коллегах, медиках. Звонили, справлялись люди, которые давно как уехали отсюда.
И, наверное, это помогает жить и осознавать, что ты не один, что не получится тебя уничтожить, как того хочется кому-то.
— Не планируете уехать?
— Пока не думаю об этом. До сих пор нахожусь под подпиской о невыезде. Честно говоря, я не знаю, что меня дальше ожидает, как мое состояние отразится на моем здоровье.
Вот идет человек. Ему про себя, наверное, на ближайшее время все понятно — сейчас зайдет в магазин, завтра сходит по делам. А я вообще ничего не планирую. Не то чтобы боюсь планировать. Я просто не знаю, можно ли мне планировать, нельзя ли мне этого делать, как мне быть дальше.
Но человек — существо такое, что сам не до конца понимает, какие скрытые резервы он в себе хранит. Так что поживем — увидим.
