С марта она принимает пациентов с COVID-19. С первых дней проводятся регулярные телемедицинские консультации с центральными клиниками. Каждый день сюда поступают крайне тяжелые больные. Третий и четвертый корпуса больницы перепрофилированы под работу с ковид положительными пациентами. По большому счету, все здание, объединенное крытым переходом из корпуса в корпус сейчас - одна сплошная «грязная» зона. Так она называется потому, что в этой зоне лежат больные с подтвержденным ковид. Попросту говоря это заразная зона, поэтому здесь действуют особые правила.
Утро понедельника. Ординаторская в чистой зоне. Несколько врачей у компьютеров. Замечу, все женщины, врачи и медсестры, здесь без косметики и укладок. Не до этого. Да и зачем, если приходится после каждого захода в «грязную» зону идти в душевую. А это может случиться по нескольку раз в день. Заведующий отделением Надежда Николаевна Тихонова, с ней мы накануне договорились о встрече с пациентами, уже «наверху».
- Сергей Викторович, а к вам можно после Надежды Николаевны? – спрашиваю, ловя на ходу заведующего реанимацией.
- Можно (машет рукой).
Чтобы зайти в «грязную» зону, надо переодеться, снять с себя все до нижнего белья, потом одеться в хлопчатобумажные брюки на резинке и рубашку, на них надеть защитный комбинезон. Девушка в санпропускнике предлагает на выбор белый, потоньше, и более плотный, противочумный костюм (предупреждает: «в нем тело не дышит»). Выбираем белые. На рукава натягиваем двойные перчатки, на ноги – бахилы, резиновые сапоги, на голову - шапочку, очки. Девушка проверяет, чтобы очки плотно прилегали к щекам, лбу, переносице и закрепляет еще скотчем. Сверху - капюшон костюма. Упаковываем телефон, камеру (благо она у Аллы небольшая) и штатив в обработанные антисептиком специальные чехлы.
В СИЗах никого не узнать. На груди врачей и медсестер написаны маркером их имена (чтобы узнавать друг друга и не терять драгоценное время на узнавание). На посту встречаем Надежду Николаевну, она заботливо подсказывает, в каких палатах лежат «наши» пациенты. Мимо, кого на каталках, кого в инвалидных колясках, везут больных санитары, быстро проходят со стойками для системы и бесшумно исчезают в проемах дверей палат медсестры. Доктора возле больных. День здесь сменяет ночь незаметно, пищат аппараты в изголовье кроватей, не прекращаются процедуры, кого-то переводят в реанимацию, привозят новых больных.
Идем по коридору. Большая палата. Молодой мужчина за столом в одиночестве молча ест. Еще двое лежат, одного увозят куда-то на каталке. Санитарка быстро перестилает простыни, чтобы успеть до возвращения больного. Добавлю: уборка в «грязной» зоне – процесс постоянный, везде что-то моют, протирают, дезинфицируют.
Двухместная палата. Один из двух пациентов, подсоединенный к аппаратам, похоже, без сознания. Другого медбрат поворачивает на бок, набирает лекарство в шприц и низко склоняется над ним.
Еще одна большая палата, человек на шесть. Все кровати заняты. Пациенты лежат на животе. Это метод лечения, он помогает, больные его принимают без всяких разговоров и сами же объясняют: так легче дышать.
Александр Сергеевич Дронов уже ждет нас, поднимается навстречу, отворачивается, чтобы надеть свежую футболку («жена специально для интервью передала»), и мы идем в фойе разговаривать.
- Вы меня останавливайте, когда надо, а то я могу долго говорить, - смеется Александр Сергеевич. Я киваю.
Как хорошо, что айфон через пластиковый чехол реагирует на руку в резиновых перчатках! Мой собеседник, оптимистично настроен. Такое состояние бывает, когда ты выздоравливаешь после долгой болезни: ты рад, что все плохое позади, впереди выписка, встреча с родными. И ты готов летать…
- Я проходил обследование в медцентре, - вспоминает Александр Сергеевич, - мне сделали КТ и сказали, что у меня коронавирус. Я удивился. Никаких таких ощущений не было. Меня сразу положили в инфекционное отделение и, видимо, вовремя. Через неделю я уже очень плохо себя почувствовал, взяли в реанимацию. Вы знаете, было так тяжело, что в голове у меня замкнуло, и я уже готов был уйти, честное слово. Я совершенно не мог дышать, задыхался. Где-то на седьмой день пришел в себя, первой была мысль: я живой!
Радость была необыкновенная. А потом монитор у моей кровати стал показывать повышение уровня кислорода: 97, 98, 99… Я заплакал от радости. Потихоньку появилась силы, захотелось есть, голова прояснилась, я видел, как врачи выхаживали ребят… Уровень оснащения, профессионализма у наших врачей очень высокий. Ковид оказался очень коварным, я ведь носил маску, соблюдал все правила предосторожности, занимался спортом, у меня были здоровые легкие и не верил, что так может быть со мной и вообще, что ковид протекает так тяжело…
Встреча с Виктором Павловичем Каркацким была незапланированной. Медсестра спросила его, как оказалось, не хочет ли он рассказать о себе журналистам, и он тут же согласился. По опыту знаю, что не каждый способен так быстро и легко принять решение поделиться пережитым. Но есть легкие, контактные люди. Может быть, и здесь сказалась радость от счастливого выздоровления… Он и сейчас лежит с трубками в носу и во рту, дышит еще тяжело, но в хриплом голосе, улыбке и шутках (!) чувствуется неудержимое желание делиться своей радостью с каждым, желание говорить, жить…
- Заболел я 14 июля, а 20-го меня из Батагая привезли сюда. Ой, - буквально выдыхает он, - я пережил страшные дни. Все было заложено в груди, дышать было трудно, кашель не давал даже перевести дыхание, все болело, и сейчас дышать еще больно... Это очень страшно. Думал, не выживу. А ведь я соблюдал все правила, я главным инженером ЖКХ работаю, маску носил, расстояние держал, и все равно заболел. Сейчас благодаря врачам я выздоравливаю. Через четырнадцать дней мне исполняется семьдесят, и я к этому дню теперь уже точно буду дома. Вот лежу сейчас и думаю, кому я должен быть благодарен за свое спасение и понимаю, что всем-всем благодарен, начиная с техничек отделения до главного врача всей больницы. Всем им желаю здоровья и долгих лет жизни!
Сразу после нас к Виктору Павловичу заходит медсестра: «Будем капать» бодро говорит она, и он с готовностью вытягивает руку. Сестричка легко находит вену (в тройных перчатках!), ставит систему, заглядывает в соседнюю палату, бежит на пост и садится подписывать пустые емкости для крови, параллельно ставя галочки в многочисленных списках. Здесь все делается быстро, я бы даже сказала молниеносно.
С Татьяной Семеновной я созвонилась накануне, и она тоже меня ждала. Говорит она тихо и мне кажется, что она меня не слышит. Респиратор в защитном обмундировании мне не нравится больше всего, кажется, что не хватает воздуха. Как медсестры с этим справляются, всю смену находясь в них?!
- Я заболела неожиданно, - рассказывает Татьяна Семеновна, - была в это время в Якутске, одна дома. Раздался звонок в дверь, я открыла и увидела рабочего, который дезинфицировал подъезд, он был без маски и перчаток, он протянул мне ручку и листок с подписями жильцов. Я взяла ручку и поставила подпись, а вечером того же дня внезапно почувствовала себя плохо, появилось першение в горле, кашель. Температуры не было, поэтому скорую вызывать не стала, хотела отлежаться, но легче не становилось, и я решила поехать домой в район.
А дома мне стало совсем плохо, вызвали врача, сделали тест на ковид и положили в больницу. Последующие недели был сплошной кошмар. Одну неделю я лежала с кислородной трубкой, вторую неделю была интубирована. Я задыхалась, мне было так плохо, что я подумала, что умираю. Когда меня привезли санавиацией в барокамере в эту больницу, в приемной я услышала приятный женский голос: «Слава богу, она в сознании. Давайте работать!». Я выжила благодаря персоналу этого отделения, Кюндюлу Ивановичу Иванову, другим врачам. В отделении очень грамотные врачи, чувствуется, что у них есть опыт лечения, отработанный алгоритм действий. Врачи вытащили меня с того света, я еле-еле выкарабкалась. Спасибо им всем огромное!
У женщины предательски дрожит голос, я легонько глажу ее по руке, а у самой, чувствую, слеза по щеке течет, вытереть не могу… Хорошо, что девочка в санпропускнике посоветовала намылить стекла очков, благодаря чему они не запотели.
Идем в реанимацию. Последний этап. Надежда Николаевна предупреждает: «Потом на пятый, в санпропускник!» (а я считала, что мы переодевались на первом этаже!).
Выходим из «грязной» зоны через тот же санпропускник. Здесь нужно очень правильно обеззаразиться. Костюмы обильно сбрызгиваем дезинфицирующим средством. Потоптавшись в сапогах в ванночке с таким же раствором, снимаем сапоги, потом по очереди первый слой перчаток, очки, респиратор, маску, костюм, вторые перчатки, все замачиваем в соответствующих контейнерах и идем в душ. И чистые выходим в «чистую» зону, а оттуда на улицу.
Как-то один знакомый спросил меня «а что, правда ковид есть?». Почему люди не верят?! Неужели для того, чтобы поверить в то, что ковид есть, что он беспощаден, каждому надо попасть в больницу?
Зоя ИГНАТЬЕВА.
Фото автора.
