Корни ее родословной уходят в далекую российскую старину и где-то, в каком-то колене соприкасаются с великими именами полководца Александра Суворова и художника Ивана Шишкина.
Евгения Суворова, коренная волжанка, голубоглазая, светловолосая, застенчивая и краснеющая до ушей по любому поводу, выпускница медицинского училища, по направлению приехала в далекую от родного Уржума Якутию глубокой осенью грозового сорокового. Добиралась до места будущей работы полтора месяца.
Сколько их, молодых, с горящими глазами и сердцем, открытым для людей, искренне желавших делать добро людям, приехало в тридцатые-сороковые годы прошлого столетия на Север с дипломами врачей, учителей, агрономов… Сколько нашло здесь вторую родину и свое счастье. Сколько живет их в благодарной памяти якутян.
Деревянный, заснеженный Якутск показался Евгении таким маленьким, что она не сомневалась, что к концу дня доберется и до места назначения. Но не тут-то было. Около 80 километров до районного центра, потом еще 65 до самого села на лошадях. Ехали до Малтааны два дня. К вечеру второго дня прибыли. И началась ее долгая, она и сама тогда не предполагала, что так надолго останется здесь, жизнь, до последней минуты посвященная служению людям.
Когда молодой фельдшер появилась в Малтанском наслеге, зима уже брала свое. Холод, бескрайняя тайга, сдержанные молчаливые люди, ни слова не понимающие по-русски, - было от чего растеряться. Но испугалась она все же зря: с жильем ей помогли, привезли дров, научили топить печь и закрывать ее так, чтобы и дом не выстудить и самой не угореть. Всю жизнь помнила Евгения Николаевна теплую и мягкую заячью шапку, что подарила ей женщина-якутка, увидев, что ходит девчушка-акушер в легоньком платочке….
Очень скоро «нучча кыыhа», как называли ее односельчане, стала своей в каждом доме. Благодарные за доброе отношение, постоянную готовность прийти на помощь, они зазывали Евгению к себе на чай, оладьи, угощали редкими, но от того еще более желанными деликатесами…
Для обслуживания дальних вызовов лошадь Евгении давали, но чаще, приходилось, прихватив все необходимое, ходить по селам пешком.
- Наслега района были раскиданы на расстоянии десяти-пятнадцати километров, так что я была рада любому транспорту, и на олене, и на быке, и на лошади верхом добиралась, лишь бы успеть вовремя оказать необходимую помощь человеку. Я ведь не только роды принимала, и травмы случались, и зубы удаляла, детей лечила, да что там, со всеми болячками шли ко мне. И днем и ночью.
Фельдшерский пункт в селе Холболох, куда была направлена на работу фельдшер-акушер Евгения Суворова, был рассчитан на два наслега: Первые и Третьи Малтааны Орджоникидзевского района.
Больницы в селе не было, первое время молодой фельдшер работала в канцелярии колхоза и можно представить себе ее радость, когда построили больницу, появилась возможность в нормальных условиях принимать роды, вести прием.
Евгению, хоть и выросшую в деревне, до слез доводили ужасные условия, в каких жили якуты.
- Жили скученно, по нескольку семей в одном доме, особенно на фермах, в окнах вместо стекол лед, пол земляной, камелек да свеча в лучшем случае, и при лучинке приходилось роды на дому принимать. Умывальников не было, мылись все в одном тазу, на всех было одно полотенце, не удивительно, что процветали трахома и туберкулез.
За лекарствами Евгении приходилось ездить верхом на лошади в Покровск.
- Закину мешки с лекарствами на спину лошади, сяду сама и еду верхом, хоть зимой, хоть летом.
Так же, как она, работали все сельские фельдшера и акушерки в пятидесятых годах прошлого века – жизнь требовала от них не только профессионализма, но и обычной смекалки, смелости, находчивости и силы духа. Земские врачи, фельдшера, акушерки, работавшие в селах довоенной и военной поры, сколько благодарных глаз смотрело вам вслед, сколько добрых слов вы заслужили своим бескорыстным, героическим трудом, спасая жизни и здоровье людей.
Первые роды совершенно самостоятельно пришлось Евгении принимать в домике лесника прямо на кровати. Жена его, женщина лет сорока, рожала впервые и очень стеснялась, что приходится лежать в таком виде перед совсем юной девушкой. Старалась не кричать… Руки Евгении, будто и не было это в первый раз, делали все как надо, ей даже казалось, что она уже не раз принимала роды. А женщина молодец, будто учил ее кто, все делает правильно. Ну вот, слава богу, появилась головка, ребенок буквально выпрыгнул акушерке в руки, закричал. Проворно перевязав малышу пуповину, Евгения поспешила завернуть его в простыню, в домике было прохладно, и подала матери. Женщина светло улыбнулась и прижала к себе ребенка.
- Ради этих вот святых минут стоит мерзнуть, не высыпаться и отказаться от многого, - думала усталая, но счастливая девушка, верхом возвращаясь домой. Лошадь в этот раз попалась смирная, шла ровно, и девушка даже задремала. Душу переполняла гордость, казалось, что ничего невозможного нет. Может быть, такие моменты, как сегодняшние роды, и были тем стержнем, который помогал ей держаться. Ах, если бы кто-то опытный был рядом! Иногда от бессилья слезы застилали глаза, мешая работать. Как многого она не знала! Хорошо еще догадалась взять с собой учебники и тетради с лекциями.
Роды, травмы, болезни… Девушке приходилось браться за все. Как сейчас сказали бы, она была, по сути, врачом общей практики, к ней шли взрослые, вели детей. В то время повсюду процветали трахома и туберкулез, Евгения и лечила, и профилактическую работу проводила. Кроме всего прочего она вела еще и занятия в школе (была в Харбалахе начальная школа) по оказанию первой доврачебной помощи, учила детей постарше, как спасти утопающего, остановить кровотечение и прочим нужным вещам. Это была, что ни на есть, самая настоящая санитарно-просветительная работа. Кто бы мог еще проводить ее в такой глуши, если б не она, единственный на многие километры медик. И молодой фельдшер времени, которого и так никогда не хватало, на детей не жалела. Тем более, что они впитывали все как губка. И потом это было общение, хоть они и не понимали языка: дети - русского, Евгения - якутского, но, благо, в медицине многое можно показать руками.
- Мне было тогда лет десять, я несколько раз сопровождал Евгению Николаевну на вызова, - вспоминает Почетный гражданин Хангаласского улуса Иннокентий Петрович Заморщиков. - Помню, если в нашем аласе кто-то заболевал, за фельдшером отправляли меня. Вдвоем верхом на лошади мы приезжали к больному, и я был ужасно горд, что помог спасти человека.
Иннокентий Петрович рассказал, как однажды спас от увечья своего отца, который по неосторожности нажав на курок ружья, прострелил себе руку.
- Я наскоро туго перевязал ему руку и побежал за Евгенией Николаевной. Бежать мне пришлось недолго, по счастливой случайности она оказалась в четырех километрах от нашего сайылыка. Оказав отцу необходимую помощь, она похвалила меня, что я правильно и вовремя наложил повязку, - Иннокентий Петрович, мне кажется, и сейчас гордится тем случаем.
Фельдшер с большим опытом, прошедшая суровую школу сельских медпунктов сороковых и послевоенных лет, акушерка с добрыми, теплыми руками, сама многодетная мать, она помогла родиться на свет нескольким поколениям мегинцев. Евгения Николаевна Суворова по праву заслужила уважение и благодарность людей, и многие селяне помнят ее.
Приведу отрывок из Благодарственного письма коллег к девяностолетию Евгении Николаевны. Авторы его врачи акушеры-гинекологи Любовь Васильевна Яковлева и Зинаида Михайловна Ильина написали: «Вы, начиная с военных лет, несмотря на голод и холод, не считаясь ни с чем, отдавали всю силу, энергию, душу благородному делу - сорок лет проработали акушеркой. Уже это говорит о Вашей огромной выдержке, сердечности и высоком профессионализме. Сколько бессонных ночей, тревог, борьбы за первый крик новорожденного, за счастье матери, семьи Вы провели за все эти годы! Тысячи матерей Вам от души благодарны за это. За сорок лет работы в области здравоохранения Вы показывали нам пример честного труда… Вы для нас - символ МИЛОСЕРДИЯ!
Бережно хранила Евгения Николаевна свои награды - молчаливые свидетельства ее самоотверженного труда: Почетную грамоту президиума Верховного Совета ЯАССР, значок отличника здравоохранения СССР, свидетельство о занесении в Книги почета и Трудовой Славы Мегино-Кангаласского улуса, медаль «Маршал Советского Союза Жуков», юбилейные медали, орден Материнской славы, медаль Материнства, целую стопку Почетных грамот и Благодарственных писем.
И все же не это главный итог ее жизни. Дети, найдя свою дорогу, стали хорошими людьми, у той голубоглазой девочки, что когда-то приехала в Якутию, теперь 16 внуков, 27 правнуков и 4 праправнука. Жизнь продолжается. До 95 Евгения Николаевна, удивляя внуков и правнуков, читала наизусть любимых поэтов, живо интересовалась всем происходящим в мире, привычно занималась огородом, но последние годы все чаще болела…
- В жизни человека самое главное труд, честный, благородный, - говорила Евгения Николаевна Суворова. - Очень хочу, чтобы мои дети, мои внуки и правнуки жили всегда честным трудом, учились и помогали своим близким, относились ко всем людям с добротой, берегли свое здоровье, детей достойными людьми вырастили…
- Бабушки не стало 2 ноября 2019 года, ей было 97 лет, - написала мне внучка Евгении Николаевны Лена.
Зоя ИГНАТЬЕВА.
